ПРО ЯСТРЕБОВ И ГОЛУБКОВ

     В сентябре мы без всякой помпы похоронили Лурдес, наш радиоэлектронный центр на Кубе. Всё выпотрошили, выломали и вывезли. Лурдес уходит в прошлое, а мы, похоже, так и не приблизились к правде о том, почему Москва так легко распрощалась с одним из ключевых элементов в системе обеспечения российской национальной безопасности.
     Интервью с вице-президентом Российской академии геополитических проблем, генерал-полковником Леонидом Ивашовым, надеемся, проломит стену дезинформации, воздвигнутую вокруг истинных причин, по которым мы без оглядки на здравый смысл ретировались с важнейшей стратегической позиции у берегов США. Но закрытие Лурдеса - лишь повод для ещё более серьёзного и откровенного разговора - о том, каков вообще качественный уровень принятия судьбоносных для страны решений в высших эшелонах российской власти.
     - Леонид Григорьевич, вы участвовали в переговорах о судьбе Лурдеса. И были убеждённым противником закрытия этого радиоэлектронного центра. Почему?
     - Вопрос о Лурдесе был постоянно в центре нашего (а я возглавлял тогда Главное управление международного военного сотрудничества Минобороны) внимания. Его информационными услугами активно пользовались сразу несколько ведомств. Когда мы готовили материалы по этому вопросу к визиту Владимира Путина на Кубу в 2000 году, ни одного возражения против существования Лурдеса - ни со стороны МИДа, ни от Генштаба, ни от других структур - не было. Не возникло их ни у Путина, ни у Фиделя Кастро уже в ходе того самого визита. Напротив, вопрос о Лурдесе был одним из главных звеньев переговорного процесса. Российский президент и кубинский лидер посетили Лурдес, ознакомились с положением дел. И приняли тогда совместное решение (оно носило джентльменский характер) о том, что этот центр должен существовать и развиваться. Фидель взял на себя солидные обязательства по решению социальных вопросов. Владимир Владимирович обещал подумать о современном, более эффективном техническом оснащении. Были отданы соответствующие указания. И вот, менее чем через год произошли известные вам события, не поддающиеся какому-либо логическому объяснению.
     - Говорят, Лурдес был нам дорог, но ещё более - дороговат.
     - Финансирование центра - это, конечно, непростой вопрос. Но решать его следовало со стратегических позиций. И тогда он исчерпался бы сам собой. Кое-кто принялся считать, сколько Куба задолжала России как правопреемнице СССР. Кубинцы тоже не слабы в калькуляциях. Они в ответ выдали ещё более высокую сумму ущерба, нанесённого их экономике в результате нашего отказа от многих своих обязательств. Вот главная причина, по которой кубинцы взвинчивали плату за Лурдес, доводя её до 200 миллионов долларов в год. Но ведь мы списали долги многим африканским государствам, о чём с гордостью заявляем на всех перекрёстках. Но списывать долги можно по-разному. Не обязательно в форме альтруистского жеста, можно и с обоюдной выгодой. Такой вариант был как раз вполне возможен в отношениях с кубинцами. И тогда аренда Лурдеса не потребовала бы миллионов из госбюджета - можно было бы расплачиваться с кубинцами информацией из нашего радиоэлектронного центра. И об этом мы провели доверительные беседы с членами высшего кубинского руководства, подготовили почву. Ещё до визита нашего президента. Но ни до него, ни после высшие лица государства российского никаких шагов в этом направлении не предприняли.
     Что в результате? Долг Кубы бывшему Советскому Союзу мы всё равно никогда не получим.. И никакой международный суд не поможет, потому что кубинцы потребуют во встречном иске куда большие суммы. И Центра у нас нет.
     - Один известный генерал убеждал общественность в том, что закрытие Лурдеса - это не потеря для нас и не подарок американцам, а освобождение от финансового бремени. На высвободившиеся средства, мол, понастроим спутников десятка два. Тем более американцы вон какие электронные уши в космосе развешивают...
     - Вы о том, что вещал начальник Генерального штаба Квашнин? Он, мягко говоря, вводил в заблуждение россиян. Ни одного спутника с тех пор не запущено. Наша орбитальная группировка хиреет. До 20 спутников мы никогда не дотянем. К тому же учтите: спутник недолговечен на орбите. Наши возможности для сбора информации тают на глазах. Американцы же свою систему постоянно наращивают. А по мере реализации их программы противоракетной обороны они вообще будут доминировать в космосе.
     - А как быть с тезисом о том, что Лурдес обслуживал в основном кубинские интересы, а не наши?
     - Могу заявить официально: это ложь. После визита В. Путина возникли переговоры о передаче Кубе только части информации, касающейся непосредственно вопросов безопасности острова. Подчёркиваю: локальной информации. Основной же объём информации - стратегического значения - предназначался для России.
     Чтобы осознать значение Лурдеса для интересов России, а также масштаб ущерба, нанесённого с потерей радиолокационного центра, надо иметь в виду следующее. Центр был создан в советское время. Но ведь у Советского Союза была своя геополитическая доктрина, пусть она и несколько иначе называлась. Была внешнеполитическая стратегия. Не концепция, а стратегия! Лурдес был одним из элементов этой большой стратегии. Почему мы с ним так легко распростились? Да потому, что Россия сегодня не знает, чего хочет.
     Мы постоянно мечемся, гонимся за текущими событиями и всё время оказываемся в русле чужой воли. То мы побежали за американцами, то за европейцами, то на Востоке нам кто-то что-то предложил... Собственной же геополитической идеи, тем более стратегии, классифицирующей наши интересы, структурирующей их, у нас нет. Поэтому нет теперь и Лурдеса, который, между прочим, нейтрализовывал некоторые угрозы глобального масштаба, исходящие от Соединённых Штатов. После нашего кратковременного братания с американцами США вновь заводят нас в нишу, в которой мы сидели. Обратите внимание на недавние заявления министра обороны США Рамсфельда. Снова: Россия - это вызов миру, пособник международного терроризма...
     - Неужели никто в руководстве государством этого не понимает? Так ли уж сильна эйфория по поводу дружбы с «ковбоем» Бушем?
     - В нынешнем политическом руководстве есть несколько влиятельных группировок, постоянно борющихся за доступ к ушам президента. Есть группировка прозападная. Есть люди, которые, наверное, видят наиболее благоприятные перспективы развития России в тесных отношениях с Востоком и Югом. И есть группировка, которую я называю пророссийской - как бы парадоксально это ни звучало.
     - Патриотические силы в Кремле - это, по-вашему, парадокс?
     - Я имею в виду тех, кто всерьёз думает об интересах России - не олигархической, не двух-трёхпроцентной, а полноценной - 145-миллионной. Это люди, которых называют государственниками. В какой-то момент они утратили контакт с президентом. Только ли по собственной вине? Первый после инаугурации указ Владимира Владимировича Путина, касающийся военного ведомства, освободил от занимаемых должностей более 50 высших руководителей Минобороны и Вооружённых Сил. Подобное в нашей истории случалось не раз, но никогда не шло на пользу ни Вооружённым Силам, ни государству. Уволены генералы, имевшие собственное мнение, улавливающие российские национальные интересы и решительно отстаивающие их. Пришли люди на замену. Да, среди них есть порядочные. Но они не хотят драться за Россию, наученные отставками их предшественников. Стоять в строю и по-солдатски выполнять команды проще, чем отстаивать своё мнение. В этом ещё одна из причин, по которой мы сдали Лурдес и по недомыслию лишились российского военного присутствия у американских берегов. Кстати, замены не привели к улучшению ситуации в армии. Армия катится сегодня вниз - и в интеллектуальных ресурсах, и в организационном плане, и в вопросах дисциплины, это же всем очевидно.
     - Мы далековато отошли в разговоре от базы Лурдес...
     - Не согласен. Мы всё о том же - о качестве принимаемых в государстве решений. Посмотрите. У нас много говорят о военном строительстве. Но каждый новый этап военной реформы опрокидывает предыдущий. Почему? Я на этот вопрос отвечаю: а строители - кто? Может быть, нынешний начальник Генштаба фигура, которой свойственно стратегическое мышление? Увы. Он не может обозревать ситуацию в мире во всей её целостности, противоречивости. Он получает информацию, но не в состоянии сделать правильные выводы. В этом я убедился за время совместной работы.
     Судьбоносные решения принимались порой на совещаниях узкого состава. Люди приходили на них не подготовившись. Среди них оказывались и те, кто был вообще далёк от проблемы. А перед ними вдруг ставился на голосование вопрос глобального характера: вы «за» или «против»? Так решился, к примеру, вопрос о судьбе Ракетных войск стратегического назначения. Спрашивается: а где же военная наука, где прогноз последствий, которые повлечёт за собой то или иное решение? Ничего этого не было!
     Да разве только с Ракетными войсками происходили вопиющие нелепости? Принималось решение о расформировании Сухопутных войск. Затем вдруг опомнились - давай восстанавливать. Но ломать ведь не строить... И людей уволили. То же самое и с Космическими войсками. Их то с Ракетными войсками слили, то вывели опять - и каждый раз со сменой мест дислокации. Из Москвы - в лес. Чтобы до него добраться, расквартированным в Москве офицерам приходилось тратить на дорогу чуть ли не шесть часов. Естественно, продуктивно работать они не могли. Мы потеряли часть кадрового состава. Специалистов! Проходит два с половиной года - и эти войска передислоцируются назад в Москву. Те новички, которые в лесу более или менее обжились, получили какую-то крышу над головой, в столице оказываются без квартиры. Ситуация повторяется: мы опять теряем кадры. Войска, структуры... Гоняя их порою как футбольный мяч по полю, мы часто забываем, что за этими понятиями - живые люди.
     Вот мы вступаем с американцами в переговоры по новому этапу сокращения стратегических вооружений, который обозначается как СНВ-3 (не путайте этот процесс с сокращением стратегических наступательных потенциалов, договор о котором Путин и Буш подписали в мае и который договором-то называться не имеет права). В рамках процесса СНВ-3 мы на неофициальном уровне уже обменялись своими проектами. Втянулись в переговоры. И тут принимается решение о сокращении Ракетных войск стратегического назначения, о придании им более низкого статута за счёт «разжалования» из вида Вооружённых Сил в род войск. Всё. После этого американцы ни на какое дальнейшее обсуждение проектов, сближение позиций не пошли. - А зачем, если русские сами, в одностороннем порядке, вопреки собственной же логике, принимают решение о сокращении, уничтожении и т. д.?
     По поводу российско-американской бумаги о сокращении стратегических ядерных потенциалов. Это ведь действительно бумажка, на которой американцы изложили свою собственную программу. А мы под ней подписались. И одновременно зафиксировали свою стратегию разрушения собственных ядерных вооружений.
     - Вы, Леонид Григорьевич, рассуждаете так, будто в мире ничего не изменилось и мы действительно можем рассчитывать на равноправные отношения с Америкой. Но ведь это не так. Россия должна по одёжке протягивать ножки, привыкать к новой роли в мире, держаться скромнее и не пыжиться!
     - Это так и не так! Россия просто не может оказаться на задворках истории, ей это не позволено. Вот, кстати, почему многие в мире, невзирая на все наши неурядицы, ждут от России конкретных предложений и по новой философии мирового развития, и по глобальным проблемам современности. И мы можем их сделать. Но не делаем.
     События вокруг Югославии - лишнее тому подтверждение. У нас были огромные политические возможности - ещё до начала агрессии. Но вся наша дипломатия носила двойственный, нечёткий характер. Мы всё норовили усесться между Югославией и НАТО. Наши дипломаты и политики оказались даже не в состоянии внятно, чётко заявить, что мы против агрессии. Мы даже ни одного военного специалиста не командировали для поддержки югославской армии. Я уж не говорю о поставках. А ведь, между прочим, был временной зазор, небольшой, но достаточный, чтобы, не нарушая резолюций ООН, повысить уровень обороноспособности Югославии. Она была готова закупить у нас новые системы вооружения - под кредиты, даже под бартер. Но мы перевели цену вопроса из политической плоскости в коммерческую. Решение принималось на уровне торговцев оружием. И так и не было принято. В этом тоже проявилось отсутствие стратегического мышления. Если бы югославы получили, скажем, комплексы С-300, я убеждён, что и агрессия бы вряд ли состоялась - по крайней мере, в таких комфортных для натовских пилотов условиях. И последствия были бы другими. И югославы бы потом расплатиться смогли. Но мы на это не пошли. В результате имеем то, что имеем.
     - А видите ли вы во внешней политике России хоть какие-то сильные ходы?
     - Конечно, не надо записывать меня в замшелого брюзгу. Создана Шанхайская организация сотрудничества. Мы проявили волю и характер, разорвав памятную записку Гора - Черномырдина, что позволило нам восстановить отношения с Ираном - со страной, которая, между прочим, как и Россия, обладает огромным потенциалом развития. Мы вернулись сейчас в Юго-Восточную Азию, увидев там свои интересы. И увидели, что нас ждут. Мы, наконец, сделали немало в развитии отношений с Германией, Францией, Евросоюзом. Но, к сожалению, свои позитивные шаги мы обесцениваем какими-то совершенно бессмысленными решениями. Мы подсказываем американцам дорогу в Центральную Азию, мы озадачены тем, как наносить удары по территории Грузии... Ещё раз о самом больном: нужна стратегия развития государства, в которой все структуры государства, все общественные институты работают для достижения общей цели.
     - Леонид Григорьевич, знаете ли вы, что вас называют «ястребом»?
     - «Ястреб»? Приведите хотя бы одну мою фразу, в которой содержался бы призыв к нарушению международного мира, к проведению силовых акций вопреки принципам Устава ООН. Да, я действительно всегда жёстко отстаивал интересы России, принципы международного права. Я всегда считал и считаю: в кризисных ситуациях нужно максимально использовать политико-дипломатический потенциал, экономический потенциал и весь арсенал мирных средств. Что же тут «ястребиного»?
     А что у нас на том же Кавказе просматривается? Политики завязали узлы, создали острую кризисную ситуацию - и теперь уходят в сторону, пытаясь решить проблему за счёт солдата и офицера. Так они, по-вашему, «голубки»?